Отныне и навеки Рин с вами **
И в виде первого подарка этому прекарсному сообществу - фвнфик написанный мной в полночном бреду хД
Написан он на основе клипов *ой, честно, названия не помню хД*
Здесь они уже выкладывались и, думаю, многие эту историю узнают^ ^
надеюсь на понимание и много новых друзей^ ^
тоааа ♪
читаем **
Давным-давно за тридевять земель существовало королевство вероломной бесчеловечности. И на его золотом троне правила принцесса четырнадцати лет. У нее было все. Все о чем обычные девочки ее возраста боялись даже мечтать. Дорогие платья, продав которые можно бы было выковать с десяток золотых колоколов, в конюшни – лучшие лошади всего королевства, на столе – решительно невообразимые блюда. Не было у нее лишь одного – любви подданных. В то время, когда принцесса веселилась на балах, ее народ страдал. Страдал, как не страдал никто до них.
«Если будут те, кто воспротивятся мне, просто вычисти весь мусор»
Да. Принцессу не любили. Не любили горячо и отчаянно, всем сердцем и душой. У нее не было знакомых, друзей, товарищей – она гордо правила подвластным ей королевством, не считаясь со своими подданными. Ее ненавидели все – взрослые, старики, дети. Малышей пугали ею, ее сверстники призирали ее. Но какое было дело четырнадцатилетней пигалице до ничтожных и низких, не достойных ее?
Был лишь один человек, которому принцесса доверяла себя всю. Ее отражение. Неотъемлемая часть ее сердца.
Утро раскрасило стены дворца в бледные желтые и розовые цвета. Свет, сероватый, но все же мягкий, как шелк, разлился по залу, тая, находясь в расположении самой принцессы. Хрупкие, едва видимые струны солнца отчаянно тянулись к мраморному, холодному полу сквозь высокие окна, но едва достигая его, таяли. Было очень холодно. А за окном серело летнее утро. Не смотря на сияющее солнце, казалось, что все королевство вот-вот утонет в серой и мрачной паутине, которая медленно расползалась мрачной сетью по всему городу. Утро. На улицах было немноголюдно и пусто, кое-где распахивались окна, слышала брань, летела пыль из-под колес повозок. Кто-то в спешки бежал на работу, кто-то на ранок. Дети, шагая небольшими группами, направлялись в школу. Город начинал жить своей обычной жизнью, спутанной паутиной.
- Химе-сама, вы не можете так поступить! – голос, разнесшийся по главному залу дворца, звучал очень беспокойно и печально, возмущенно и обижено. Высокая девушка, с неправдоподобно красными локонами, наряженная, как и прочие слуги дворца вбежала в распахнутые двери, держа в протянутой руке листок с большой, красной печатью, испещренный синими чернилами.
- Что еще?.. – раздраженно воскликнул второй голос. Этот голос принадлежал миниатюрной особе, которая восседала на золотом троне в центре зала. В ее светлых волосах сверкала тиара, но взгляд ее глаз был таким холодным, что едва столкнувшись с ним, взгляд девушки с красными волосами тоже сделался каким-то пустым и обреченным, какой бывает у смертельно-больного человека, исход которого лишь один.
- Вы… вы не можете! Это бесчеловечно!.. – девушка, вбежавшая так внезапно и стремительно, застыла, все еще протягивая руку вперед.
Принцесса соизволила сойти с трона и, сопровождаемая шорохом платьев из чистого шелка, зашагала к своей собеседнице.
- Меико-сан, что вы хотите сказать? Я принцесса и буду поднимать налоги так, как захочу я, - твердо и уверенно произнесла принцесса и глумливо посмотрела на слугу, взгляд которой был полон такой боли и печали, что смягчилось бы самое твердое сердце. Но не ее. Она была слишком тверда.
- Рин химе-сама, это… это… ведь… - девушка опустила голову. Она была слугой златовласого тирана от ее рождения, она была приставлена к ней, как только та появилась на свет. Она знала – разговор этот так же бесполезен, как бесполезны бы были и слезы, и мольбы…
- Вот и прекрасно, Меико-сан, - принцесса резко обернулась, тем самым показав, что разговор их окончен. Она величественной походкой зашагала вперед, к своему золотому трону.
Зачем она поднимала налоги? Не за чем. Потому что она принцесса и поступает так, как захочет она.
Слуга покорно опустила голову и тоже развернулась. Она молча зашагал к двери. Но мысли ее бунтовали. Нет, они горели от обиды, злости и гнева. Конечно, она, Меико, была первой слугой принцессы и не нуждалась в деньгах, но… народ, который жил там, в этом сером, опутанном паутиной городе, не заслуживал такой принцессы. Меико это знала.
Скоро все изменится.
Цветок Зла цветет утонченно яркого окраса.
Как только удалилась Меико, принцесса позволила себе расслабится и наконец-то улыбнулась. Ее улыбки не видел никто. Никто на свете. Кроме одного человека.
- Ты тут? – Рин, протянула руку к своему трону, зная, что там, позади него, стоит он. Юноша, так похожий на нее. Похожий, как две капли воды. Самый дорогой и любимый на свете.
- Конечно, принцесса. Я всегда там, где ты, - из-за трона показалось улыбающееся лицо, в обрамлении светлых, мягких как шелк волос. Глаза юноши сияли неподдельной радостью. Он был рад сказать пару слов сестре.
- Я рада, что ты со мной, - девочка подбежала к брату и будто в тайне ото всех, совсем по секрету прикоснулась губами к его щеке. – Мне страшно одной.
- Я всегда там, де ты, - снова вторило живое отражение светловолосой принцессы и крепко сжало ее в объятиях. – Но… зачем?..
- И ты туда же! – девочка поджала губы и, потупив взгляд, сделалась совсем грустной и несчастливой. Ей было стыдно перед братом, ей не хотелось быть такой.
- Почему же ты так стремишься доказать себе свое могущество?.. – Лен (а именно так звали это отражение) присел у подножья трона и внимательно посмотрел на принцессу. Сколь он видел ее. Издалека. На балах, на праздниках. Всегда сияющую красотой и чистотой, теплую, как солнце. Жаль, никто больше этого не видел. Для всех она была холодной и идеальной, как лед. Но не для него. Ей с детства было предназначено править этим королевством, и когда мама и папа погибли, Рин получила свой трон. Она всегда хотела доказать сама себе что она управляет всем. Что ей подчиняется все. Но… порой это было очень трудно.
- Понимаешь… Лен… это… - Рин, смущаясь, и чувствуя, что краснеет, присела рядом с братом. Только перед ним Рин позволяла себе краснеть и запинаться, сидеть не на троне и сутулиться, улыбаться и быть собой. Только ему она позволяла видеть себя такой. – Это из-за Него…
Кто такой Он Лен понимал прекрасно – это был принц Каито из заокеанской страны, который однажды был на балу во дворце. Рин полюбила ему всем сердцем. По-настоящему и искренне. И, быть может, полюби ее он, он бы узнал, какая она на самом деле…
Но Принцу больше пришлась по душе легкая, как снежинка, звенящая всем своим естеством, всеми любимая Мику химе-сама, принцесса великого королевства Лесов и Жизни, что был она юге. Лену и самому порой очень нравилась манера поведения Мику химе-сама, но когда он вновь смотрел на свою сестру, замкнутую, всегда одинокую и неприступную, обиженную, несчастную, он вмиг забывал обо всей красоте Мику и вновь проникался тем, как прекрасна она – его единственная принцесса, Рин.
- Что… такое?.. – Лену было неприятно говорить о Каито, но если сестра пожелает, он будет говорить столько, сколько будет необходимо.
- Он приезжает к… ней. Он… он знает, что мое королевство совсем близко, но он приезжает к ней… к ней… - Рин тихо опустила голову. На мраморный, холодный пол упал маленький хрусталик слезы. Рин плакала очень редко. Лен знал это. В этот миг, когда слеза сестры разбилась о пол, ему захотелось как можно скорее прижать это хрупкое, чуть-чуть испуганное и очень запутавшееся создание к себе и успокоить. Что он и сделал.
- Что… что я могу сделать?.. – Лен прижимал сестру к себе и чувствовал запах ее волос. Пахло медом и розой, самым родным и теплым запахом на свете.
- Лен… ты… - Рин на миг остановилась и набрала в грудь побольше воздуха. – Я… я хочу… чтобы ее не стало. Я хочу чтобы не стало всего ее проклятого, цветущего королевства!
Лен замер. Лишить жизни человека? Уничтожить его мир? Закрыть его глаза своею рукой?.. Но… если этого хочет его милая сестра, то он это сделает. Чего бы ему это не стоило.
Лен медленно, как в тумане, прижал к себе Рин еще крепче, та не сдержалась и громко, протяжно, так отчаянно и печально зарыдала.
Если так хочет принцесса. Если она перестанет плакать. Я обещаю. Я сделаю все, чего бы мне это не стоило.
Бесчисленные дома были охвачены пламенем, множество жизней погасли. Горе страдающего народа не достигло сердца принцессы.
Ветер трепал ее красные, такие необычные волосы. Глаза ее горели так, будто в душе у нее полыхал костер. Хотя так и было. А ее душе горел огонь. Огонь зла, гнева, отчаянья и печали. Она знала, что все изменится. Сегодня. Или никогда.
Меико медленно шла вперед, а за ней шагала толпа людей, несших в руках вилы и горящие факелы. Среди этой толпы можно было разглядеть и взрослых, и стариков, и верноподданных принцессы. Среди этой толпы никогда бы не появился лишь он – добрый и понимающий, тот, которому принцесса доверяла свое сердце. Ее живое отражение.
- Сегодня или никогда. Мы не будем больше ее игрушками. Мы отвоюем себя и свою свободу, - Меико, наряженная в красные, воинские доспехи вознесла к небу свой меч. Она знала – сегодня все изменится.
Луна сияла не так как обычно, звезды были ближе, свобода была как никогда рядом. Множество ликующих голосов вознеслись в звездную высь. И несметная толпа во главе с верной слугой принцессы двинулась на замок, чтобы отвоевать свою свободу.
Никто не оказывал сопротивления – все слуги были участниками этого восстания. Никто не защищал спящую принцессу. Никто. Ведь ее единственный защитник, часть ее существа сейчас был далеко. Предусмотрительная Меико попросила брата ее высочества посетить соседнее королевство и забрать платье для принцессы, которое та наденет на предстоящем балу. Но бала не будет. И принцесса больше никогда не наденет красивого платья.
Принцесса была захвачена.
Цветок Зла цветет утонченно скорбного окраса. Рай для нее - молнией сверкнувшее лезвие. Принцесса больше никогда не наденет красивого платья. Принцесса никогда больше не улыбнется своему брату. Никогда.
Давным-давно за тридевять земель существовало королевство вероломной бесчеловечности. И на его золотом троне правила принцесса четырнадцати лет. Время казни было три часа пополудни. Время, когда прозвенит церковный колокол. Узник, именуемый принцессой - о чем она думает сейчас в одиночестве в тюрьме?
Наконец пришло время. Колокол, возвещающий конец прозвонил. Не удостаивая своим взглядом никого из толпы, она приняла свою смерть, как подобает принцесса.
Цветок Зла цветет утонченно яркого окраса. Позже люди вспоминали - "Она была настоящей Дочерью Зла"
От нас многого ждали с самого нашего рождения. Колокол церкви благословил нас. Но из-за эгоизма взрослых наше будущее было разодрано напополам. Даже если весь мир станет твоим врагом, я все равно буду защищать тебя. Ты – принцесса, я – твой приближенный. Разве так должны жить брат и сестра.
Помнишь, ты плела мне венок из желтых цветов? Я храню его, как самую дорогая память о тебе, моя принцесса. Ты такая смешная. Ты так хочешь, чтобы ты управляла всем, но ведь это невозможно. Ты такая смешная. Но, почему же ты никогда не показываешь, какая ты на самом деле другим?
Помнишь, как мы играли в детстве? Нам был тепло. Мы собирали ромашки и верили в то, что все непременно так и будет.
Ведь все видят лишь паутину. Никто не способен разглядеть за ней нежный и трепетный цветок, который я так бережно растил.
Помнишь, на балу я видел ее? Веселую и добрую, всеми любимую, цветущую, улыбчивую. Помнишь? Я влюбился в нее. Но если ты хочешь, чтобы я закрыл ее глаза, если ты хочешь, чтобы Он был с тобой, я готов на все. Только почему же твои слезы продолжают катиться?..
Ты – моя госпожа. Я – вовек твой слуга
Жизнь разлучила двух несчастных близнецов
Даже если вест мир будет против тебя
Я во веки веков буду вместе с тобой
Скоро разъяренный народ свергнет нас. Но даже если мы так заслужили это, я все равно воспротивлюсь им.
Помнишь? Я ведь вернулся. Я не ушел. Я знал, ты никогда бы не попросила сшить тебе платье у портного из соседнего горда. Нет. Я знал. Здесь твоя верная луга просчиталась. Но когда я вернулся, было слишком поздно.
Знаешь, ведь я люблю тебя больше всего на свете, ты, моя самая милая сестра. Помнишь?..
Я отдал тебе, свою одежду, ведь наши лица так похожи. Ведь никто другой не знал тебя так как я. Ведь никто другой не смог бы сыграть тебя, так как сыграл я в этом спектакле. Конечно. Ты воспротивилась. Но я ведь не мог позволить тебе умереть?..
Ведь ты – самое дорогое, что у меня есть. Пусть я закрою свои глаза на веки, но будешь жива ты.
Тогда я впервые соврал тебе. Ведь если бы я не сказал, что сумею избежать казни, разве согласилась бы ты носить мю одежду? Разве согласилась бы ты стать мной?..
Я – твоя госпожа. А ты – мой беглец.
Жизнь разлучила двух несчастных близнецов
Даже если у зла будет лишь один конец
Я во веки веков буду вместе с тобой
Давным-давно за тридевять земель злые люди жили в королевстве и там, восседая над всеми на золотом троне, правила моя милая близняшка. Даже если весь мир станет твоим врагом, я все равно защищу тебя. Только ради того чтобы ты была где-то, смеясь и улыбаясь.
Ты – моя госпожа. Я – вовек твой слуга
Жизнь разлучила двух несчастных близнецов
Даже если вест мир будет против тебя
Я во веки веков буду вместе с тобой
Перед тем, как мои глаза закрылись, я лишь услышал твой голос. Он вознесся над всей мрачной толпой, как цветок, который я так бережно и нежно растил от самого твоего рождения, моя милая.
Если бы я мог переродиться, я просто хотел бы вновь играть с тобой.
Она открыла глаза. Перед ней ничего не было – лишь белое пространство, полное какой-то стерильности и неправдоподобной чистоты. Откуда-то она знала, что у нее светлые волосы и голубые глаза. Больше она ничего не знала. Ни своего прошлого, ни настоящего, ни будущего. Она – чье-то воспоминание? Нет.
Она подняла голову. Ничего. Никаких чувств. Она не знала, что такое чувства. Она рождена для того, чтобы быть музыкой.
И вдруг.
Что-то внутри нее вдруг кротко и очень глухо застучало и умолкло. Но этот стук был таким нежным и теплым, что она даже удивилась.
А перед ней стоял он. Ее отражение. Часть ее естества. Он улыбался. У него тоже были такие же светлее волосы и голубые глаза. Он – чье-то воспоминание? Нет.
Она тоже улыбнулась.
Ведь они где-то были знакомы. Ведь они когда-то играли вместе. Ведь они…